Продолжение. Первая часть материала, Вторая часть материала

13.01.10 Срд

Энмелен — Нунлигран (–22 штиль, ясно)
69 км

Встали пораньше, дозаправились двумя бочками бензина, купленными тут же по 9500 рублей, и отправились в путь. Нас сопровождают Володя и Костя из Провидения на снегоходах, Леша-сварщик на мотоцикле, охотник Дима на снегоходе, еще двое ребят в прицепных санях и рыжий пес Барри, которому хочется побегать. Потому что он — юная упряжная собака, а упряжку в этом году хозяин еще не налаживал: очень мало снега вокруг. Все очень рады, что можно куда-то двигаться, потому что уже засиделись на месте. Барри бежит впереди, показывая дорогу.

На Нунлигран свернули не так, как обозначено на карте.

Пошли по совету Леши ближе к реке по отличной гравийной дороге естественного происхождения. А снегоходы пошли прямо по льду Энмиленки. Кстати, один из ее притоков, который мы пересекали, не замерз, видимо из-за сильного течения. Постепенно поднимаемся вверх по рекам. С большой — на маленькую и по ущелью в горы. Снегоходам тяжело — приходится идти по камням, где есть хотя бы немного снега. Нам же наоборот снега надо как можно меньше. Из-за этого — недопонимание, кто за кем и куда едет. Снегоходчики, то и дело уезжая далеко вперед, очень переживают, что мы потеряемся, а мы, следуя за ними, периодически садимся. На полдороги Барри умаялся бежать впереди и пришел к нам. Поел печенья. Позвал в машину — не пошел. Поплелся следом, радуясь нашей неторопливости.

Леша-сварщик, лихо мчавший по замерзший тундре и гладкому льду на своем «Минске» перед самыми глубокими снегами на перевале оставил мотоцикл и перебрался к нам в машину. Рассказывает, что едем мы по местам боевой славы времен русско-чукотских войн, а еще, что в этом краю гнездятся стерхи. Не путает ли? От орнитологов я об этом ни разу не слышал. А может, они сами не знают?

Едва мы появились в Нунлигране, к нам подошел местный участковый Иван Степанович. Капитан в форменном кителе поверх свитера, джинсах, теплых сапогах и неформенной ушанке с опущенными ушами. Потребовал зарегистрироваться и высказал нашим чукчам все, что думает по поводу незачехленных ружей в поселке. Чукчи ружья зачехлили.

В магазин успели за 10 минут до закрытия. Выбор небогатый, но другой, нежели в Энмелене. Пиво есть. Но нет черного чая в пакетах, сыра, кускового сахара и многого другого из привычного ассортимента. Зато есть вареники с салом и печенкой.

Наелись чукчи больного медведя и четверо померли.

Поселили нас в амбулатории. Врач Татьяна из Иркутска живет тут же с десятилетним сыном. Рассказывает про здешних пациентов. Вот, к примеру, наелись чукчи больного медведя и четверо померли. Оставшиеся в живых долго не признавались, что ели медведя, говорили, что только нерпу и моржа. Потому в Анадыре медицинское начальство издало новое распоряжение — моржей не есть, ибо вредно. Но что начальство в моржах смыслит? А без моржа чукчам плохо. Поэтому они опять наелись медведя. И снова больного, но в этот раз не настолько, поэтому до летального исхода дело не дошло. Такая вот жизнь на краю света.

В Нунлигране тоже порядка трехсот жителей, но он компактнее Энмелена за счет многоквартирных двухэтажек. Впрочем, современные коттеджи тут тоже есть. А вот машин, похоже, кроме водовозки (тут тоже принято ездить на питьевые озера), других коммунально-подсобных «Уралов» и одного частного «колуна» нету. А куда тут на машине ездить? Вот снегоход — другое дело.

14-15.01.10 Чтв-птн

Нунлигран — р. Тундровая (N64 35.866 W173 37.774) (–20-30, ясно, ветер)
121 км

Большая часть пути проходит по озерам.

Хорошо, ровно — как по шоссе. Вот только памятник утонувшему вездеходу на берегу несколько смущает… На озере Аччён ветер снова такой, что сдувает по льду, когда стоишь на двух ногах, повернувшись к ветру спиной. Расставляешь руки — и едешь быстрее. Потому что парусность больше. Жаль, что ехать можно только в одном направлении. Лед совершенно прозрачен. Судя по трещинам, толщина сантиметров 60. Очень красиво, но останавливаемся для съемки всего один раз, чтобы не стартовать заново. Мы же фактически на грузовике да еще с прицепом…

 
Но внеплановая остановка все же происходит: у нас на двигателе порвался ремень, приводящий все навесные агрегаты. Поставили новый, но он встал криво и выправляться не захотел, причем непонятно почему. Посмотрим, насколько хватит. На всякий случай поменяли натяжной ролик.

Тем временем похолодало до –30, а ветер наверху стал еще сильнее. По дороге на Провидения мы идем первыми в этом сезоне. Вездеходы начнут ходить только в двадцатых числах января. Им будет проще и быстрее. Несмотря на периодические поломки, у них по снегу скорость намного выше. А наши Jeep похожи скорее на перегруженный «Урал» с прицепом. И по скорости, и по проходимости, и по ломучести. Едем без всякого следа впереди, просто по GPS, выбирая, где склоны более пологие и предполагая, где могла бы быть дорога. На карте ее нет, зато на местности периодически проступают огромные колеи, которые раскинулись широко и привольно. Вокруг одинаковые пологие и невысокие холмы, а дальше по горизонту более зубастая линия гор чуть повыше. Нам туда.

Гидроусилителю руля опять становится хуже, а ремень периодически слетает. Явной течи нет, но рулить все тяжелее, поэтому в крутые повороты, когда они необходимы, заходим в несколько приемов. Через некоторое время гидроусилитель отказал совсем, плюс пропала зарядка. Ремень кажется еще живым, поэтому выключили в машине все, включая печку, рацию и навигацию, и поехали по темноте без света, руля и ветрил вслед за нашими снегоходами. В машине — почти как на улице, только ветер не свистит. В общем, замерзли до чертиков, потерялись, въехали в глубоченный снег, начали копать, согрелись, и только после этого командор разрешил включить навигацию.

Стало ясно, что мы стоим на речке Тундровой. Снегоходы умчались домой, а у нас уже начал садиться аккумулятор. И только теперь возникла мысль все-таки проверить состояние ремня. Мысль оказалась светлой, а ремень лишь внешней видимостью — он стерся изнутри, при этом все агрегаты крутились. В общем, поменяли ремень — и все заработало. Но, увы, ненадолго. Через полчаса завоняло паленым ремнем: заклинило насос гидроусилителя.

16-20.01.10 Сбт-ср

Река Тундровая. Вверх до истока (N64 35.956 W173 33.687) (–25-30, ветер слабый до штиля, ясно)
5 км

Все-таки спальный мешок на минус 60 — это вещь!

Проснуться в выстуженной неработающей машине с ощущением, что спал в натопленном доме — непередаваемый кайф. Вылезать не особенно хотелось, но после такой ночевки даже снаружи показалось тепло, хотя и было под тридцатник. Разобрали насос, вытряхнули все внутренности, отшлифовали заклинившие втулки скольжения и набили молибденовой смазки. Вроде бы крутится. Будет теперь паразитным роликом.

Из Провидения на снегоходе приехал Володя, говорит, осталось меньше сорока километров. И тут он увидел вдалеке оленей. Восемь штук. Бывших колхозных, отбившихся от стада и пасущихся самих по себе. Вот-то мы сейчас поохотимся — сказал он и поехал домой за ружьем. Приехал через полтора часа с ружьем и еще двумя мужиками, они сходили на охоту и добыли двух бывших колхозных оленей. А мы за это время успели подняться на несколько сотен метров вверх по ручью, накопаться вдоволь и понять, что тут ловить нечего, надо искать объезд. Но сначала надо бы все-таки позавтракать, ибо дело клонилось уже к вечеру.

Объезд нашли уже в глубокой темноте. Правда, лучшим он был лишь по сравнению с остальными путями. Лезем по камням в обход снежных полей. Иногда лебедимся за камни. Продвигаемся по сто метров в час. У второй машины оборвало полуось на переднем мосту и теперь она частично недоприводная. Пока мы втаскивали машины на очередную горку, нас посетили ответственные лица и высокие гости: представители МЧС, пограничников и администрации Провидения, специально приехавшие к нам на «Треколе».

Насос гидроусилителя отказывается работать даже в качестве паразита. Несколько переборок ни к чему не приводят: надо менять алюминиевые втулки. Вот только откуда их взять? И тут вдруг Матиас находит в кармане две латунные гильзы, подаренные ему кем-то из охотников. Вот они, наши втулки! Даже лучше тех, что были. В общем, час работы напильником и готовая деталь у нас в руках. Все закрутилось как надо. В это время подъехал Володя на снегоходе, привез кастрюлю щей. И мы их согрели на плитке, несмотря на все протесты Матиаса, утверждавшего, что щи надо есть вечером после работы. Ага, а работать — только на голодный желудок! — вторили мы ему хором и грели щи, сваренные на вчерашнем олене. Они были великолепны. И даже неутомимый командор признал, что был не прав.

Огромное снеговое поле проходим, протаскивая прицеп за собой на максимально длинной веревке. Правда, она почему-то прицеплена к крюку задней лебедки. Затем, протаскивая с большим трудом и понемногу прицеп вперед, постепенно укорачиваем веревку. И так, пока прицеп не подъедет к тягачу вплотную. Предлагаю прицепы не тащить за собой, а подтягивать лебедкой на длину троса — по двадцать метров, чтобы было легче и быстрее: без прицепа машина по снегу идет намного лучше. Но предложение отклоняется по причине того, что надо беречь ресурс лебедок для Берингова пролива. Поэтому продолжаем тащить и укорачивать.

За световой день прошли 400 метров, затем еще два раза по столько.

Наконец пробуем другой способ — одиночной машиной поднялись на склон горы Тупой, набили колею и подождали, чтобы колея замерзла. А после этого просто въехали с нашими понтонами наверх без всякой физкультуры с лебедками и лопатами. Увы, следующие двести метров до каменистой площадки оказались труднее. Мы снова пробили колею в глубоком снегу, откопав перед машиной приличную траншею, прокатились туда-сюда, подождали, попили кофе, зацепили прицеп и поехали. Но уже на входе прицеп потащило вниз по склону с креном на правый борт, утягивая за собой и корму автомобиля. Ею-то мы и закопались. Но отцепились, два раза махнули лопатой, выехали, подтянули прицеп лебедкой, встали в колею и поехали.

За несколько метров до выхода на твердый грунт история начала повторяться. Но тут мы чуть-чуть не так выставили машину в колее, и она провалились задними колесами под корку наста. Начали копать и пытаться выскочить без прицепа — машина садилась только глубже. Снег, когда его копаешь и отбрасываешь куски наста, гремит как куча разбитого стекла. И хрустит под ногами так же, когда на эти куски наступаешь… Рыли часа четыре. Вырыли огромную яму глубиной больше метра, дорылись почти до земли — и все-таки выскочили на твердое.

Второй машине со сломанной полуосью и оторванным мостом еще тяжелее, они то и дело цепляют свою лебедку за нас. Но даже так постоянно закапываются. Хорошо, что Володя привез из Провидения четыре аэродромных полосы. Отличные сэнд-траки, только тяжелые. Главное — не лениться их перекладывать. Но главное, что тяги Warn 9500 совершенно недостаточно для груженого Jeep с прицепом, а блок отнимает скорость. В общем, все происходит ужасно медленно. В конце концов, Матиас, не отцепляя лебедки, пытается втащить вторую машину на каменистый бугор, буксует — и тут раздается громкий хруст. Увы, не из Warn, а из заднего моста.

Все. Приехали… Самостоятельно, даже на лебедке, с такими поломками наши машины отсюда выедут очень не скоро. Чтобы зря не тратить силы и время, запрашиваем вездеход для эвакуации.

Впервые за всю экспедицию больше никуда не торопимся.

Вольфганг ушел погулять и между делом стал первовосходителем какой-то чукотской вершины. Я тоже прогулялся до освещенного солнцем склона — на таком мы уже не были несколько дней. И вдруг понял, как образуются в горах ледники. Там, где только что было солнце и уже ушло, снег покрылся довольно прочной коркой льда. Тут все как в настоящих горах. Хотя высоты детские, но виды, снег и морозы — вполне подходящие.

Ремонт в бухте Провидения

Насколько затянется ремонт, во сколько обойдется и будет ли вообще возможен, сказать заранее никто бы не взялся. Главная сложность — с доставкой запчастей. Но постепенно ситуация стала определяться. Машины определили на постой и ремонт в теплый гараж при ПТУ, а нас поселили в резервной служебной квартире районной администрации.

На краю земли

Как и в Эгвекиноте, магазинов очень много, но завоз товара случается только в навигацию. После сельмагов ассортимент кажется огромным, но на самом деле выбор невелик, хотя во многих точках торгуют всем сразу — от пива до запчастей на «Буран». Нам нужны совершенно конкретные вещи: большие пассатижи, длинная головка на 14 и рабочие комбезы, чтобы лежать под машиной. Но во всем городе в продаже их не нашлось.

Строго говоря, Провидения живет в условиях ограниченных ресурсов.

Просто пойти и купить здесь можно только хлеб. Да и то не всегда, потому что свежий разбирают быстро. Все что-то постоянно мастерят и ремонтируют. Ассортимент покупок на весь год определяется в навигацию. И ничего, привыкли. Многие думают, как перебраться на материк, и имеют к тому возможности: стоят в очереди на квартиру на большой земле, копят деньги. А пока просто тут живут и получают от такой жизни удовольствие. Мы тоже вписались в их неспешный ритм и образ жизни. Также живем и мастерим. Чиним то, что можно сделать своими силами без фирменных запчастей.

Просто без всякого героизма и пафоса восстанавливаем разрушенные машинки при помощи «болгарки» и сварки в ожидании аляскинского самолета. Тем более, что таких дел очень много: и по ходовой, и по тормозам, и по электрике, и по рулевому… Кроме того, надо радикально облегчать прицепы, что мы и сделали, сбросив с каждого по пятьсот килограмм опять же при помощи «болгарки» в нетопленных судоремонтных мастерских.

Интернет есть в каждом доме: подводится в квартиры через телевизионную антенну. Только очень медленный и дорогой, потому что связь все равно идет через тарелку и спутник. Из мобильной связи только «Мегафон», но сим-карту купить невозможно: все жители симки уже накупили. А так как зимой приезжих почти не бывает, то и в новых картах необходимости нет.

Единственный в городе бар скромно называется «Бар». Работает с пятницы по воскресенье. Небольшое помещение в полуподвале, тут же и дискотека. Мы его тоже посетили и встретили там почти все светское общество, включая главу налоговой инспекции и пограничных вертолетчиков. Все от души зажигали. При этом все друг друга знали, перемещались от стола к столу и по-дружески флиртовали, точно зная, кто чья жена и чей муж. Про наши приключения  в курсе абсолютно все. Для городка в две тысячи жителей это еще какое событие. Мужики подходили, наливали и звали на завтра то играть в хоккей, то в баню, то на рыбалку. В общем, дружественный международный контакт был налажен. Впервые видел, чтобы на дискотеку привели собаку. Не специально привели, просто мимо с собакой с хоккея проходили и решили зайти. Собака, охотничий спаниель Джек, вел себя очень прилично и с достоинством — ни к кому не приставал, а чинно прохаживался под столами и следил, чтобы его хозяина не увел никто из барышень, которых он (хозяин, а не спаниель) то и дело приглашал танцевать.

Для жителя мегаполиса простые, нормальные человеческие взаимоотношения между людьми, принятые здесь, удивительны. Вот подумайте, в каком еще городе мэр в ответ на утренний деловой звонок скажет, что сейчас поднимется к нам попить кофе, потому что как раз проезжает мимо? Или, например, зная, что нам надо встречать самолет, таксист Сергей сам подъехал без предупреждения, причем сам же и рассчитал время, потому что знал, во сколько точно приземлится рейс. Где еще вы встретите такой сервис?

Когда Сергей решил заняться официальным извозом и пошел оформлять бумаги, местные власти и налоговая инспекция тоже дружно смеялись, мол, наши люди в булочную на такси не ездят. Оказалось, еще как ездят! Особенно когда военные на службу проспят! В общем, бизнес по здешним меркам процветает. И Сергей с утра до ночи накручивает баранку. До аэропорта рейс стоит 500 рублей независимо от числа пассажиров, по городу — 50 рублей с человека.

Сложности перелета

Оставленные в Эгвекиноте запчасти переслали с ближайшим самолетом через Анадырь и мы начали неспешный ремонт, затянувшийся на месяц. Потому что основная загвоздка была в порванных мостах Dana 80, которые и в Америке-то редкость, к тому же стоят сами как мост через Берингов пролив.

Из-за этого задача разделилась на две: сначала договориться с Danatrack о высылке деталей на мосты по гарантии, а затем эту доставку организовать. И то и другое оказалось непросто. К работе подключился весь немецкий офис экспедиции, да и Матиас сам постоянно вел какие-то переговоры по телефону. Но дело почти не двигалось. По каким-то своим неведомым причинам Чукотка не спешила пропускать нас дальше. Впрочем, судя по карте льдов, которую нам периодически высылали, весь пролив был забит обломками полей и торосами. Двигаться по нему в это время все равно было невозможно.

Плановый рейс из Нома, на который мы рассчитывали, отменили вообще. Затем с Аляски должен был прилететь пустой самолет, чтобы забрать делегацию чукчей на международную китобойную конференцию. Но тут мы вдруг уперлись во враждебный настрой какой-то моржовой комиссии американских эскимосов, заказавшей этот рейс: не желают брать наши запчасти ни на каких условиях кроме полной оплаты перелета туда и обратно, хотя он уже оплачен правительством штата. Моржовая комиссия чуть было не поставила мир на грань новой войны, открытым текстом послав немецкого консула на Аляске, обратившегося к эскимосам с официальной просьбой.

Пытаемся войти в долю с здешними бизнесменами, которые возят из Америки снегоходы, договариваемся… И тут у Bering Air (а другие компании с того берега не летают) надолго сломался единственный грузовой самолет. 
Запчасти прилетели только 16 февраля на маленьком «легковом» самолете вместе с разобранными снегоходами.

Еще неделя — и обе машины были собраны.

Но снова возникли совершенно неожиданные препятствия, помешавшие нашей группе выдвинуться в путь. Какая-то сила как будто оттягивала нас от пролива. А тут еще выяснилось, что пограничные разрешения на переход до сих пор не получены и решать вопрос необходимо в Москве. К тому же истекал срок, выделенный мне для участия в экспедиции на основной работе, да и события там потребовали возвращения, тем более что пролива мы даже не видели на горизонте. В общем, первого марта я улетел через Анадырь в Москву, оставив Матиасу налаженную навигацию на Уэлен и обо всем договорившись с местными проводниками. По моему расчетному треку оставалось меньше четырехсот километров. На смену из Германии прилетел один из участников прошлогодней команды, а два Jeep Rubicon продолжили свой путь на край земли.

И достигли его. По рассказам тех, кто остался — с огромным трудом, с поломками, порой на грани отчаянья, но дошли в двадцатых числах марта. Ледовая обстановка в Беринговом проливе как раз благоприятствовала задумке. Но снова вмешалась неведомая сила противодействия. Машины снова требовали ремонта, а пограничное начальство в Москве все не спешило выдавать разрешение на переход, несмотря даже на подключение к этой теме немецкого посольства и российского МИДа. Когда же, наконец, все бумаги были подписаны, в Уэлене пошел густой снег. С ураганным ветром. И не прекращался пять недель. Ледовая обстановка за это время изменилась не в лучшую сторону, а вскоре погода и вовсе повернула на весну.

Вместо послесловия

Пока я писал этот текст, часто думал о событиях столетней давности, вспоминая отчеты полярной экспедиции 1910-15 годов, составившей, помимо прочего, детальное описание и фотосъемку побережья Чукотки, разносторонние природно-климатические наблюдения, а также гидрографию Берингова пролива и окрестных морей, которыми пользуются в лоциях до сих пор.

Там все участники были профи, причем самые-самые. Если уж радист, так супер-радист. Врачи, они же биологи экспедиции, проходили специальную стажировку в Ницце по рыболовству и исследованию морской флоры и фауны. О штурманах и говорить не приходится. А корабли «Таймыр» и «Вайгач» были самыми современными на тот момент ледоколами, причем весьма совершенными даже по сегодняшним меркам.

Я не знаю, насколько были продуманы все технические, рабочие и бытовые мелочи в той экспедиции, но почему-то кажется, что хорошо. Судя по достигнутым результатам, техника и экипажи дополняли друг друга, позволяя не просто плавать, а ежедневно выполнять кропотливую до утомительности работу.

Мы — просто физкультурники-любители.

В сравнении с ними, мы — просто физкультурники-любители, упорно преодолевавшие трудности, которые перед тем сами себе создавали. А о технической подготовке и вовсе говорить не приходится — как будто Матиас не ездил специально на Аляску и в Якутию зимой за год до старта, чтобы изучить внедорожно-климатические особенности и учесть их при подготовке. Периодически у меня возникало впечатление, что автомобили и оборудование готовили совершенно случайные люди, причем без ведома руководителя проекта и наобум, без расчетов и из чего попало.

Кто бы что ни говорил, а то, что мы протащили через Чукотку без дорог два разваливающихся Wrangler с прицепами — счастливое сочетание природно-погодных условий, благожелательного настроя аборигенов, сильной морально и физически команды и банального везения. Да, шишек на своем пути наша экспедиция собрала немало. Но был очень велик шанс собрать их еще больше, и не дойти не то что до пролива, а даже до Провидения.