Строго географически Таймыр считается полуостровом.

Но что толку? Физическая связь с сушей у него абсолютно случайна и нелогична. Все равно туда по земной тверди почти никто не ездит. Редкие грузовики и считанные джиперы-экстремалы — не в счет. Эти единичные случаи не создают транспортного потока. Правда, доказывают, что туда можно добраться. Что мы и попытались проделать вместе со съемочной группой компании LAV Productions.

Пока мы двигались вперед, не угасала надежда, что Таймыр не так оторван от материка, как кажется, и отсутствие асфальтированных дорог не перекроет нам путь в те благодатные края, где куется финансово-сырьевое благополучие Родины. Изучив карту автозимников, мы поставили цель добраться до поселка Караул — самого дальнего населенного пункта, куда ходят автомобили. А в качестве транспортных средств выбрали новые Nissan Patrol Y62. Почему? Да хотя бы потому, что представители уважаемой японской марки не раз заявляли, что, «потеряв» раму и мосты, этот достойный представитель внедорожного племени не перестал быть таковым.

Новые товарищи — старая дорога

Пробравшись через пробки заметенной снегом Москвы, мы выдвинулись по Ярославскому шоссе и к вечеру добрались до Судиславля, маленького городка за Костромой, славящегося своим Спасо-Преображенским храмом. Местные утверждают, что именно его как-то раз весной запечатлел Алексей Саврасов вместе с грачами. Это же вам расскажут и в Сусанино, и в Плёсе, и в других местах с похожими пятиглавыми церквушками и шатровыми колокольнями. Впрочем, как утверждают искусствоведы, Алексей Кондратьевич ради заработка не раз собственноручно тиражировал свою самую известную картину — так что не исключено, что на разных экземплярах «Грачей» подразумеваются совершенно разные места, тем более на полотне стопроцентного детального архитектурного сходства все равно ни с одним прообразом нет.

Почему для пути в Сибирь мы выбрали кружной маршрут? Да потому, что обе прямые дороги — М-5 и М-7 — слишком перегружены тяжелым транспортом. А здесь уже после Костромы трасса была пустынной.

Следующими пунктами нашего маршрута были Кирово-Чепецк, Игра и Глазов, причем на границе с Удмуртией несколько десятков километров дороги до сих пор остались гравийными. Попетляв по местным дорожкам, мы выбрались на магистральную трассу М-7, вклинились в плотные потоки фур и вскоре перебрались в Пермский край. На самом деле, этот путь «за Камень», не традиционный для современных автоперевозчиков, имеет давнюю историю. Примерно так, с некоторыми вариациями пролегал маршрут в прежние времена: эти дороги помнят и землепроходцев, и купцов, и каторжников.

Пермь снова подтвердила звание города высокой культуры. Мы заехали туда, чтобы немного поснимать, и остановились в первом понравившемся месте. И оказались как раз между художественной галереей и университетом, лекции в котором в свое время слушали писатели Бажов, Мамин-Сибиряк и изобретатель радио Попов. Рядом, на Соборной площади, возвышается памятник небесному покровителю всех путешествующих Николаю-Чудотворцу.

В городе множество музеев, памятников и других запоминающихся объектов. Например, универмаг «Пермский», украшенный в модном ныне пермском «зверином» стиле. В общем, обзорная экскурсия по городу, проведенная нашими уральскими коллегами-журналистами, просто подошедшими на улице поинтересоваться, удалась, насколько она может удаться за час вместе со всеми съемками.

Знакомый путь через уральский хребет традиционно расслабиться не дал из-за нереального количества фур, многие из которых еле вползали на посыпанные свежим снегом подъемы. А мы обгоняли, обгоняли и обгоняли. Утыкались и снова обгоняли. Встречный поток плотный, трасса извилистая, выручала рация. Хорошо хоть засад с радарами на удивление мало. И все-таки в Екатеринбург мы попали уже довольно поздно. Чтобы поужинать, пришлось искать работающее после 23 часов кафе.

В Екатеринбурге столько интересного, что можно включить в фильм, что мы… не стали снимать ничего. Иначе бы остались очень надолго. Выбираясь из утреннего города, плотно зажатого дорожными пробками, слушали по рации местных автомобилистов, активно предупреждающих друг друга в эфире на 21 канале LPD о всяческих затыках.

Тюмень прошли насквозь без остановки.

Дорога туда, хорошо отремонтированная по частям два года назад, пребывает в том же состоянии. Что не успели доделать в самом дальнем углу Свердловской области, то и сегодня пугает огромными продавленными в асфальте колеями. За Тюменью вектор нашего маршрута сменился с восточного на северный. Мы взяли почти прямой курс на Таймыр. И первый город на нашем пути — Тобольск.

  
Солнечное утро над ярким белым старинным северным городом, золотой огонь куполов и фантастический рельеф высокого берега Иртыша настроили на позитивный лад. В городе проходит «Лыжня России», отчего тут собралось полным-полно прекрасных лыжниц. Но нам не до них, надо дальше в путь. И после короткой съемочной сессии мы проезжаем мимо. Мимо памятников старых и новых, мимо заваленных по окна сугробами резных домиков и музеев.

Среди факелов

Чем дальше на север, тем чаще попадаются кедры и пихты.

Дорога на север поддерживается во вполне приличном состоянии. По крайней мере, она явно лучше убитой М-7. Постепенно природа вокруг меняется: чем дальше на север, тем чаще попадаются кедры и пихты. Сразу за границей Ханты-Мансийского автономного округа по сторонам от трассы начинаются технологические ответвления к скважинам, а как стемнеет, виднеются зарева факелов, которые можно принять за отсветы лесного пожара. Но горит не лес, а попутный газ. Новая трасса на Ханты-Мансийск оказалась неведома навигатору, и он то и дело после поселка Сентябрьский пытался увести на какие-то боковые ответвления. Братья-дальнобойщики не дали пропасть, объяснив, что надо ехать все время по главной до огромной развилки, а там — по указателям. В общем, через Нефтеюганск и несчетное число мостов через протоки Оби мы вырулили в Сургут, где и попали в дилерский центр Nissan.

Нас уже ждали дополнительные топливные баки из 200-литровых бочек на мощных фанерных постаментах. Иначе в тундре не прокормить 5,6-литровые моторы наших почти четырехтонных автомобилей. В общем, все было прекрасно. Кроме одного — в моей машине не нашлось документов. Оказалось, их забыли в сервис-центре Nissan в Москве. Проехать полстраны без документов — это зачет. При том, что меня дважды останавливали гаишники, и мы с ними долго и с интересом общались на тему неумытых номеров, нашего пробега, маршрута и новых Patrol. Хотя, с другой стороны, не проверить документы на старте — это жирный минус мне. Слава богу, выяснилось это до отлета из Москвы Андрея Леонтьева, который присоединяется к нашей команде на следующий день, и через которого их вроде бы успевают передать.

Помимо Андрея в Сургуте к нам добавился Саша Иванов — здешний технический специалист, уже успевший изучить особенности нового Patrol и захвативший с собой в дорогу портативный компьютер для диагностики и сброса ошибок электроники. При такой завязке всего в автомобиле на электронный мозг, этот прибор, пожалуй, - один из самых важных инструментов в автономном путешествии. Увы, сегодня это уже почти неизбежность.

Пока все это происходило, я общался по телефону с джиперами и грузоперевозчиками из Нового Уренгоя, Игарки и Норильска, а те - со своими знакомыми на дальних месторождениях, чтобы прояснить ситуацию по состоянию зимников, ведущих через границу Ханты-Мансийского и Таймырского округов. По последним противоречивым данным граница, как водится - на замке. Но через нее есть два пути, и по обоим нескольким грузовикам недавно удалось прорваться. Правда, насколько тяжело им этот путь дался, неизвестно.

А мы продолжаем двигаться по асфальту.

Правда, не напрямую, а делаем специально ради съемок небольшой крюк. Сначала — на Ханты-Мансийск, куда прямо по насыпи через болота и пойменные приобские низины проложена очень приличная трасса.

Движение очень плотное, несмотря на выходной. Самосвалы, трубовозы, краны и другая техника. А по сторонам то и дело ответвления с указателями «Куст №№№». Эти посчитанные кусты в тайге — и есть те самые скважины, из которых бьют фонтаны золотовалютных резервов страны. Порой такие источники жизни попадаются по сторонам — их издали видно по горящему факелу, пытающемуся согреть сибирскую зиму попутным газом. А между ними то и дело виднеются маленькие перегонные заводы, газонаполняющие станции, промежуточные и стартовые позиции нефтепроводов, а также вахтовые и постоянные поселки нефтяников и газовиков.

Ханты-Мансийск произвел впечатление небольшого, но очень ухоженного и богатого города. Повсюду развешаны плакаты, призывающие заниматься спортом — в основном, биатлоном и шахматами. Спорт тут всячески поддерживают на международном уровне. Даже старые типовые двухэтажные бараки на улице, ведущей к биатлонному стадиону, отделаны светлым сайдингом, дабы не пугать зарубежных гостей. Правда, в глубине дворов они уже такие как по всему Северу — с традиционной облезлой краской дощатых стен. Впрочем, в городе очень много новостроек, причем как общественных, так и жилых. Вполне современных. На берегу Иртыша разбит огромный парк скульптур, посвященный обитателям каменного века — с памятниками мамонтам, волкам, человеку разумному и другим существам, среди которых узнаются зубры и бобры. Через Иртыш переброшен красивый арочный мост, самый последний на реке — через несколько километров она втекает в Обь.

Дальнейший путь до Нягани, локального нефтеносного центра, прошел по отличному шоссе. Просто невероятного качества. Правда, на нем было несколько внезапных крутых поворотов просто на ровном месте. То ли должно было быть прямое продолжение, но его не построили, то ли путь прокладывали по старым просекам через тайгу. Нягань удивила отличным освещением, широкими улицами и новой модной застройкой. Маленькое российское Эльдорадо с обилием гостиниц, большинство из которых полностью заселены командировочными специалистами.

По следам великих узников

В Нягани решили не заправляться — все равно пришлось бы делать это в Приобье, непосредственно перед выходом на зимник. Все именно так нам и рекомендовали, но не тут-то было. В Приобье и его окрестностях не оказалось 95-го бензина. Точнее, он был только на ведомственной заправке, где нас, естественно, заправлять отказались. Да и с 92-м тоже было не все ладно. За ним пришлось возвращаться километров на десять назад. Удивительно, что бензин на колонках закончился внезапно. До сих пор почти везде по трассе был даже 98-й, а тут вдруг раз — и все. Только солярка по нереальным ценам и 80-й.

Выход на зимник нашли по указателям «к причалу». Но не сразу. Потому что действительно сначала вышли к этому самому причалу, с которого летом ходят автомобильные паромы в Салехард. Сейчас там пусто. А нужная нам дорога, не доходя до реки, сворачивала по пойменным приобским лугам налево.

Первое, что мы на ней увидели — приспособление для чистки зимника — гигантская треугольная рамка, как в бильярде, из тракторных гусениц, распертых трубами. И к ней на цепи привязанная еще одна. Рядом еще одно подобное сооружение, но с устрашающих размеров отвалом спереди. Зимник идет вдоль Оби, напоминая широченное снежное шоссе. Периодически резко ныряем вниз и также резко поднимаемся — дорога пересекает маленькие обские притоки. Движение весьма интенсивное.

Периодически дорога разветвляется, но все указатели направляют на ближайшие поселки местного значения и среди них надо выбирать единственно верный путь на Салехард, не указанный ни на местности, ни на картах. Метод проб и ошибок был бы в данном случае неверным, потому что тупиковые ответвления, судя по карте, обещались быть довольно длинными. Поэтому правильность поворотов и их последовательность еще раз проверили у водителя одной из встреченных «буханок» с местными номерами, заодно сообщив ему про оторванный задний левый амортизатор его автомобиля.

Одна из достопримечательностей Игрима — стоянка древних угров прямо перед выходом на лед зимника по Северной Сосьве.

Крюк, который предстояло сделать, чтобы попасть в Салехард, получался довольно здоровым. С Оби уходим пойменными лугами и болотами через участок технологического газопроводного зимника далеко на запад, к реке Северная Сосьва. Первым на нашем пути лежал поселок Игрим, обслуживающий газо- и нефтедобычу в окрестностях. Связь по суше с ним есть только зимой. И каково же было наше удивление, когда в Игриме оказалась полноценная заправка с 95 бензином и соляркой по ценам дешевле, чем в Нягани. И много частных машин. Одна из достопримечательностей Игрима — стоянка древних угров прямо перед выходом на лед зимника по Северной Сосьве.

На реке небольшая наледь, проходим ее в объезд и движемся на север замерзшей водой. Дорога в приличном состоянии, разве только внезапные трамплины и канавы поперек вынуждают резко тормозить. Иногда на пути по берегам рек встречаются небольшие деревни с вытащенными на сушу лодками, темными избами и амбарами на столбах. Снегоходных следов вокруг заметно больше, чем автомобильных. Выходя с реки на берег, зимник то и дело пересекает закопанные в землю трубы магистральных нефте- и газопроводов. Они появляются внезапно, заставляя оттормаживаться перед огромными трамплинами.

Почти на закате пришли в Березово, стоящее на высоком берегу Северной Сосьвы. В сентябре 1953 на окраине этого поселка было открыто первое в Западной Сибири месторождение природного газа. Именно отсюда началось освоение газовых богатств Зауралья. Всю летнюю половину года этот поселок связывает с большой землей только водный путь. В Салехард и Ханты-Мансийск отсюда ходят «Метеоры». За день доходят.

Град Березов

Из Березова выезжали по указателю «на Ямал», что чистая правда. Наш путь лежит в Ямало-Ненецкий автономный округ через заиндевевшую тайгу мимо спящих деревень. Судя по состоянию, они все жилые и довольно населенные, хотя заколоченных домов тоже хватает. Во всех деревнях централизованное освещение — недаром пространство то и дело пересекают трассы ЛЭП. Да и вообще этот угол Сибири кажется населенным и обжитым. По меркам Севера, разумеется.

Завершив петлю маршрута, мы вновь вернулись к Оби. На другом берегу светились огни Салехарда, но переправы все не было. В поисках ее мы между делом пересекли полярный круг и добрались почти до Лабытнанги. И только тогда пересекли реку и поехали обратно. В Салехард въехали точно по насыпи печально знаменитой сталинской стройки 501 — трансполярной железной дороги, воздвигнутой ценой жизни десятков тысяч заключенных в 1947-53 годах, но так никогда толком не запущенной в строй. Эта дорога должна была связать северные города-порты с европейской частью страны и тянулась от станции Чум на полярном Урале через Салехард, Надым и Уренгой до Игарки. До 80% заключенных, строивших эту дорогу, были политическими, осужденными по 58 статье. И среди них немало выдающихся личностей. Например, известные спортсмены братья Старостины. Или художник Александр Дейнека, волею судьбы оказавшийся архитектором лагерного жилого комплекса в Салехарде.

Вот только возить по приполярной магистрали оказалось в те годы нечего. Поэтому в эксплуатации остались лишь два участка: от Чума до Лабытнанги и от Надыма до Уренгоя. В память о строителях ненужной дороги на въезде в Салехард остался только паровоз на постаменте. А на месте нынешней ледовой переправы для автомобилей, как я позже выяснил по старым картам, пять зим подряд намораживали рельсовый путь, соединяя два участка железной дороги по двум сторонам Оби.

Вдоль бывшей дороги

Салехард компактен, но вполне современен.

Тут всего понемногу — и бараков, и советских панельных многоэтажек, и совсем новых домов. Здесь много интересных памятников: целая аллея самолетов на подъезде к аэропорту, радужный полярный круг, монумент в честь романтиков 70-х и тот самый паровоз, перевезенный на пароме черезь Обь из Лабытнанги, чтобы начать новый путь на восток.

Сейчас в Салехарде на месте железнодорожной насыпи центральный проспект. А вот за городом брошенная дорога вполне себе существует. Честно говоря, я вообще думал, что зимник на Надым пойдет прямо по ее трассе, но путь оказался более сложным — по круглогодичному шоссе до Аксарки, затем по замерзшей Оби и, наконец, по суше. Зимник хорошо накатан, и мы бодро мчимся через тайгу, периодически превращающуюся в лесотундру. Пересекаем холмы и речки, в конце концов выходим к бывшему полотну бывшей железной дороги.

Насыпь осталась в отличном состоянии, то и дело она переходит в мощные деревянные мосты. Где-то они стоят как новые, а где-то рухнули. Возможно, этому процессу помогли — на некоторых сооружениях видно, что часть опорных балок и раскосов отпилены, причем не так давно. То ли на дрова разбирают, то ли на сувениры… Рельсовый путь тоже остался, но шпалы давно сгнили, и две бесконечные кривые разъехались причудливыми волнами. Вдоль насыпи сохранилась линия связи с массивными старыми столбами, похожими на огромные кладбищенские кресты, и натянутыми проводами, которые так и не сдали не цветмет. Она действовала еще в 90-е годы и связисты, ее обслуживавшие, каким-то образом передвигались по давно мертвой дороге на дрезине.

То и дело попадаются остовы бараков. Но это не лагеря — это путейские и связистские домики. Заключенных содержали в стороне от железнодорожного полотна, и чтобы увидеть лагерные постройки, надо отойти от зимника подальше в заснеженный лес. Несмотря на морозные зимы, сохранившиеся построюшки вокруг дороги кажутся холодными и временными. По конструкции все они напоминают парник с каркасом из грубо отесанных столбов с вертикальными пазами, в которые вставлены концы тонких бревнышек, представляющих собой стены. Все это когда-то еще было оштукатурено с двух сторон. Иногда путь расходится на две ветки и мы проезжаем стрелки с семафорами и станции с обломками старой техники, причем, чем ближе к Надыму, тем больше и сохраннее объекты прошлого.

Когда спустилась темнота, движение на зимнике оживилось. Стали попадаться «буханки» и грузовики-длинномеры, везущие на платформах целыми колоннами какие-то бытовки. Многие ездят здесь именно по ночам, так как в свете фар рельеф видно лучше, чем в пасмурный день. А еще ночью по сталинской насыпи гуляли олени. Сотни оленей. И их глаза горели зеленым в свете фар.

От Надыма до Нового Уренгоя мы без особых приключений добрались по асфальту. А вечером уже вовсю общались с ребятами из Новоуренгойского внедорожного клуба. Предварительно созвонившись, мы заехали к ним в теплый гараж, чтобы закрепить разболтавшиеся бочки, проверить подключение лебедок и наладить всякие другие мелочи, важные на предстоящем нам сложном куске. Парни нам всячески помогали и вообще оказались мировыми ребятами. Оставили массу полезных контактов, рассказали о предстоящем пути, надавали ценных советов и чуть было не собрались с нами ехать дальше, но все-таки передумали и остались, сославшись на работу.

На Дудинку!

По пути к шоссе, ведущему на Тазовский и Ямбург, на понтонной переправе через реку Пур мы наконец-то выяснили массу наших автомобилей. Nissan Patrol, в котором мы ехали втроем с вещами, с запасом бензина и видеоаппаратурой потянул на 3900 кило. Нехило. Все вопросы из серии «почему же он так плохо едет по снегу?» отпали.

Спустя некоторое время на обочине шоссе встретили двух ненецких женщин, торговавших унтами около упряжки оленей. От них узнали, что сегодня у их мужчин большие гонки. На оленях. Вскоре мы сами в этом убедились. Действительно, одна лихая упряжка метеором пронеслась по полю, перемахнула шоссе и умчалась в заросли лиственниц. Такие вот ненецкие ралли-рейды.

Одна из сложностей нашего маршрута в том, что часть пути идет по технологическим зимникам особо охраняемого Ванкорского месторождения. Для движения по этим дорогам необходимо заранее получить пропуска базирующейся в Красноярске «Ванкорнефти». Что мы и сделали, но не без труда: служба безопасности, заявляя, что чужие становятся виновниками разных происшествий на месторождении и дорогах, серьезно ограничивает въезд на ведомственную территорию.

Нужный поворот оказался почти на самом полярном круге.

Сразу за ним КПП, на котором, как нас пугали, шмонают машины и отбирают водку. Но так как водки у нас все равно не было, страж ворот был заранее предупрежден, а служебный барбос местной ездовой породы исключительно дружелюбен, пересечение границ «Ванкорнефти» прошло мирно, вежливо и при взаимном хорошем настроении. Никто никого обыскивать не стал.

Сразу за шлагбаумом началось широкое шоссе, но только изо льда. Его ровняют и специально намораживают, ежедневно поливая водой из специально оборудованных цистерн-водовозок. Движение очень оживленное. Большей частью — тяжелые грузовики. Начавшаяся было с утра легкая пурга прекратилась, и солнце отражается в асфальте. То есть во льду. Хорошо, что у нас шипы.

Ванкор показался нам только издалека — нереальных размеров олимпийским факелом, заливавшим светом всю округу. Незадолго до этого момента мы пересекли границу Красноярского края, время сдвинулось еще на два часа, а мы ушли с магистрального зимника на Север по указателю на Сузун и помчались в сторону этого населенного пункта по такому же отличному зимнему шоссе. Светом фар мы то и дело поднимали с обочины сонных куропаток, взлетавших вертикально вверх и очумело махавших крыльями прямо перед капотом. Один раз перед нами даже пробежал белый пушистый песец, что единодушно было признано хорошим знаком. Однако пурга снова усилилась и на дороге стали появляться маленькие переметы.

За время недолгой полевой ночевки двигатели наших машин на холостом ходу смолотили примерно по 12 литров. С утра ветер продолжал дуть, но было ясно. Нефтяники Сузунского куста скважины №1, около которого мы ночевали, вышли из своих вагончиков — и не поверили своим глазам: любимая телепередача сама пожаловала к ним в гости. Нас зазвали позавтракать, стали рассказывать об окрестных дорогах и других путях сообщения. В общем, были крайне гостеприимны. Месторождение, как выяснилось, принадлежит ТНК-ВР, но пользуются они той же Ванкорской дорогой.

До сих пор не ясная ситуация с проезжестью маршрута— по телефонам из разных мест мы получали порой противоположную информацию, но без стопроцентной гарантии — наконец стала определенной. От Сузуна дальше на север к дальним нефтеносным точкам тоже пробиты зимники, но чистят их очень редко. В основном накатывают машинами. «Уралы» ходят в сторону Дудинки практически каждый день. Но до Енисея не доходят. Самая дальняя точка — месторождение Геологическое, километрах в пяти не доезжая поселка Тухарт, который в народе более известен как Факел. А от Тухарта до Дудинки должен идти зимник, который чистят и поддерживают постоянно проезжим уже с той стороны. До него где-то около двух сотен километров.

Вахтовый поселок, состоящий из вагончиков на колесах, производит самое благоприятное и уютное впечатление. Тут живет и работает двести человек. В таких же вагончиках — столовая и баня. Рядом скважины и буровая вышка. Есть вертолетная площадка. В столовой исключительно вкусно и фантастически дешево. В общем, налаженный быт хорошего полевого лагеря, где все заняты своим делом.

Пока собираемся в дорогу, узнаем, что нам навстречу идет колонна «Уралов»-нефтевозов забирать топливо для котельных на дальних разведочных скважинах. Это радует. И действительно, на выезде с дудинского поворота встречаем грузовики и идущий с ними ГТТ, стартовавшие 8 часов назад. Правда, идут они не от Дудинки, а от базы примерно в 60 километрах отсюда. Но затем начальник колонны с другой машиной собирается отправиться на Геологическое. Это как раз то, что нам надо! Перед нами свежая колея, плюс мы можем рассчитывать на поддержку тяжелой техники. Колея местами глубокая и рыхлая, но кажется вполне проезжей. Мы постепенно движемся вперед, снимаем, копаем, дергаем, едем и снова снимаем. Но пурга все-таки разыгралась. Колею переметает полностью. Пробиваться все тяжелее. И через несколько километров становится ясно, что ехать так до Дудинки можно неделю. Или две. А на это у нас просто не хватит бензина. В общем, погода дала нам знак разворачиваться. Идущие вслед за нами «Уралы» пошли дальше, но тащить нас за собой отказались. Им и самим придется непросто.

Мы вернулись в вахтовый поселок, где нас расселили по вагончикам, поужинали и отложили окончательное решение о дальнейшем пути до завтра. Всю ночь бытовку качало на рессорах, а за стенами выл ветер. Утром погода не изменилась, а зимник закрыли. Ушедшая вчера в ночь колонна «Уралов», за которой мы хотели идти, плотно сидит в снегах километрах в сорока отсюда. Им на выручку ушел ГТТ. Ехать вообще никуда нельзя, пока не прекратится пурга, и не расчистят дорогу. И тогда нам откроется путь на Ванкор, потому что в сторону устья Енисея дорога появится неизвестно когда и времени на полноценное продолжение экспедиции в Караул не остается: плотный съемочный график не оставляет временного запаса. Это во-первых. А во-вторых, топлива на еще одну попытку пробиться, скорее всего, не хватит.

К тому же с самой дорогой до Дудинки не все так просто. Она, как выяснилось, была пробита с той стороны еще до нового года, чтобы завезти необходимое оборудование на буровые точки и дальние скважины. Для удобства сообщения ее соединили с зимниками Сузунского месторождения. Совсем недавно она была в очень приличном состоянии, но прошли метели, путь занесло, а все необходимое на точки, ради которых накатывали зимник, давно завезли. Надобность в этой дороге у нефтяников отпала, чистить ее больше не будут. А когда по ней смогут пробиться следующие партии грузовиков — никто не знает. По словам вездеходчиков, периодически вытаскивающих оттуда «Уралы», после такой пурги в некоторых местах глубина снега может оказаться под два метра.

Путь из тундры

Мы начали прилипать и копать. Копать и дергать и снова прилипать.

Распогодилось только к обеду. Дорогу уже начали чистить, и мы получили добро на обратный путь. И действительно, первое время то и дело попадались тракторы и убранные следы прошедшей пурги. Однако небо на горизонте затягивало все сильнее, вскоре после заката снова замело. Одновременно кончилась расчищенная дорога. Тут-то и выяснилось, что занесло дорогу накануне капитально. Но если для прошедшей навстречу колонны «Уралов» и КамАЗов все переметы были вполне проходимы, то для нас — нет. Мы начали прилипать и копать. Копать и дергать и снова прилипать. Так и ехали, пока на горизонте не появились бешено мчащиеся фары. Фары оказались МТЛБ с одним из начальников дорожной базы.

От него мы и узнали, что зимник, закрытый накануне в 5 вечера, еще никто не открывал. А также все, что он думает про нас по этому поводу. Но затем, посмотрев минут двадцать, как мы копаем и дергаем, он предложил зацепить нас в связку и так паровозиком тащить за гусеничным тягачом до ближайшей базы дорожников. И мы поехали. Как санки, со средней скоростью около 10 км/ч. Правда, на одном участке даже могучему МТЛБ с кразовской «восьмеркой» и на широченных гусеницах не хватило сил протащить сразу все три Nissan. Последнего пришлось отцепить, тащить отдельно и снова собирать «паровозик».

Переночевав у дорожников, мы продолжили свой путь самостоятельно. Дорогу еще немного прочистили, техника работала, проезжесть дороги все увеличивалась. Но справиться с последствиями непогоды на всем протяжении зимней трассы удается обычно за двое суток. Так что мы, как говорится, летели впереди паровоза. И снова попадали в переметы. Правда, в сравнении с ночью ситуация изменилась. Уже прошло много тяжелых грузовиков, распахавших снежную целину, оставивших проезжие колеи. Движение по зимнику вновь оживилось. Нам даже встретились два «Урала»-длинномера, идущие на Дудинку и дальше нашим маршрутом через Караул на Байкаловск. Искушение развернуться и пойти с ними было велико, но над нами продолжала висеть нехватка бензина и времени.

Снежные языки за ночь подмерзли и затвердели, причем до такой степени, что они уже выдерживают вес Patrol. Но не всегда — и тогда мы вновь беремся за лопаты и тросы, периодически прибегая к помощи попутных «Уралов» и КамАЗов. Средний расход топлива вырос под пятьдесят литров, и скоро стало ясно, что даже с бочками нам категорически не хватает бензина. Остатки топлива из них мы слили еще с утра, но этого было мало даже до Ванкора. В итоге одну из машин десять километров до выхода на магистральный ванкорский зимник пришлось тащить на веревке за попутной вахтовкой. Самостоятельно ей ехать было уже не на чем. Спасибо ванкорской службе безопасности, они подвезли нам к перекрестку бочку бензина — топлива до Уренгоя, где находилась ближайшая заправка, хватило.

Далеко затемно мы выбрались на асфальт. И очень вовремя, потому что снова начало переметать дорогу. А в городе нас уже ждали друзья из новоуренгойского внедорожного клуба. По их данным, после пурги в районе Дудинки абсолютно все зимники оказались в непроезжем состоянии. А главное, что из-за какого-то сброса воды выше по течению на Енисее вылезла огромная наледь на десятки километров и тем самым уничтожила и ледовую переправу через реку, и путь на Караул. В общем, весь наш предполагаемый маршрут перестал существовать. Природа нас не пустила, но вовремя дала это понять. Выяснилось также, что развернулись не только мы, но и грузовики, пробивавшиеся в это время через пургу с обеих сторон.

Дорога домой

До Сургута домчались по круглогодичной дороге из бетонных плит.

Они подогнаны исключительно хорошо и позволяют идти на приличной скорости, лишь местами возникают внезапные трамплины и волны. Пару раз я даже подлетал с отрывом всех колес. Движение плотное, но заправки редки, что в нашем случае заставляло думать о пополнении бака, как только стрелка опускалась ниже половины. А вот дальше мы решили проверить новый маршрут в Европейскую Россию через Северный Урал — на Ханты-Мансийск и дальше на Югорск — Ивдель — Чусовой — Пермь.

Первый участок этого маршрута совпал с путем к Обскому зимнику на Березово, но, не доезжая Нягани, мы свернули налево по указателю на Ивдель. Километров через 50 асфальт закончился и пошли бетонные плиты. Но бетонка опять же отличного качества. А Югорск неожиданно оказался еще одним местным Эльдорадо. Тут даже этап кубка мира по бильярдному спорту проводят. В городе полно зданий газовых и нефтяных компаний, супермаркетов и дорогих магазинов. А вот гостиниц почему-то совсем мало и цены в них не гуманные.

Но дальше навигатор наотрез отказался искать прямой маршрут в Пермь и упорно пытался развернуть нас обратно. Дело в том, что прямая дорога еще только строится, и сейчас ее 50-километровый участок где-то посередине между Югорском и Ивделем представляет собой заледеневшую грунтовую насыпь недостроенного шоссе. А вот дальше по Уралу вместо одной прямой, которая либо есть, либо нет, появилась целая паутина дорог разного уровня и качества. Мы выбрали путь через Ивдель — Североуральск — Серов — Нижнюю Туру — Качканар — Горнозаводск — Чусовой.

Переехали Урал, полюбовавшись красотами этих гор, посмотрели на рудники и шахты, и благополучно по серпантинам добрались до Перми. Дальше тоже решили пройти не по традиционным трассам, включая наш вариант через Игру и Глазов, а по пустынному участку дороги Питер — Вологда — Киров — Пермь. И не ошиблись. Дорога оказалась качественной и не сильно загруженной. В общем, в Москву добрались довольно быстро и легко. А весь путь, судя по одометру, занял 10200 км.

P.S. Полуостров Таймыр в этот раз для нас остался недостижимым островом. До устья Енисея мы не доехали двух сотен километров. Не успели в погоду, просчитались с запасом бензина и времени — и были вынуждены развернуться, когда уже стало ясно, что Таймыр достижим. Просто не таким вот кавалерийским наскоком. Здесь, как и вообще на Севере, надо уметь ждать, договариваться с природой и рассчитывать свои ресурсы. Надо быть готовым, что времени и сил понадобится куда больше, чем рассчитываешь, принимать капризы погоды как запланированную неизбежность. И тогда тебя пропустят в самые дальние и недоступные уголки. Потому что здесь старая поговорка про тех, кому всегда везет, работает плохо.

Здесь везет подготовленным.